Волосы маслом, говорите....
Задали Олегу ( в паре с других олухом) написать к 17 мая доклад по истории "Быт россиян второй половины 19го века".
Каких россиян? Бедных? Богатых? Крестьян? Горожан?
Для ориентировки сказали держаться учебника, но дополнить, потому что в учебнике мало.
Короче, поделили: второй олух пишет про состоятельных, а мы про малосостоятельных.
Крестьян вообще не брали пока. Надо будет - отдельным рефератом напишем (хотя там объем на кандидатский минимум потянет).

Короче, сначала я написала сама, потом глянула в учебник. Вам дам наоборот. Сначала учебник:

читать дальше

Это все.
Обедали в 12, волосы мазали маслом, беднота жила на Хитровке.

Вот мое (картинки не копирую, это долго).

читать дальшеБыт малосостоятельных горожан второй половины XIX века
(картинка)
Квартирный вопрос.

По данным полиции, в конце XIX века в Петербурге жильё арендовало от 93% до 96% населения города. В собственных домах жило лишь от 3% до 5% населения северной столицы (это не только квартиры домовладельцев и дворников, но и одно-двухэтажные деревянные дома на городских окраинах, которые в Петербурге еще в конце XIX века составляли половину всех городских зданий).
Частные дома могли выглядеть так:
(картинка)
Или так (сейчас это Малый пр. В.О.):
(картинка)
А 2-3% жило в «казённых» домах, то есть, в домах, принадлежавших учреждениям, предприятиям, институтам и предоставляемых высшим служащим бесплатно.
Владельцами доходных домов в подавляющем большинстве были физические лица (один человек).
Доходные дома были очень разные.
Например, такие:
(картинка)
Или такие (этот дом стоял недалеко от школы, Канареечная 14):
(картинка)
Малосостоятельные горожане могли жить и в крупных (богатых) домах, и в простых (для бедных людей). Даже в самых шикарных доходных домах всегда были комнаты для бедных людей. Но если в богатые квартиры попадали с парадной лестницы, то в бедные квартиры вход был со двора через черные лестницы.

Черная лестница.

В отличие от парадных лестниц, которые были устланы коврами и украшены цветами, черные лестницы были поистине ужасным местом. Их строили как придется или уж как место останется, не думая о красоте. Поэтому (до сих пор) у них и пролеты бывают все разного наклона, и ступеньки разной высоты, и освещение было предусмотрено только дневное через оконца во двор-колодец. А еще существовало такое понятие, как пролетные сортиры.

В те времена отхожие места (туалеты), расположенные вне дома, назывались ретирадниками. Они представляли собой небольшой деревянный домик с отверстием в полу над выгребной ямой. Этими дворовыми ретирадниками пользовались дворники, швейцары, уличные торговцы и жильцы подвальных этажей.

В первой половине 19 века по мере роста этажности домов в них на черных лестницах стали появляться отхожие места пролетной системы. Находились отхожие места на площадке черной лестницы рядом с окном в неглубокой нише без дверки. Кое-где в старинных домах без капитального ремонта такие ниши с заделанной дыркой в каменном стульчаке можно найти до сих пор. Этим удобством пользовались прачки, кухарки, прислуга.
(картинка)

Когда в квартирах стали появляться клозеты и ватерклозеты, отхожими местами на лестницах продолжали пользоваться жильцы квартир верхних этажей и мансард, не имевших таких удобств, и прислуга из квартир, где клозеты имелись лишь для господ.

Мы сейчас плохо себе представляем, каким оживленным местом была черная лестница: надо и дров принести, и воду, и на чердаке белье развесить. По ней всё время туда-сюда ходили люди, что не мешало тут же пользоваться отхожим местом. С черной лестницы можно было попасть либо в дешевые квартиры, либо на кухню богатых квартир. Прислуга в богатых квартирах могла пользоваться только черной лестницей.
(картинка)
"Вентиляция" из барского клозета на черную лестницу

Бедные квартиры

Вопреки навеянным ленинградскими коммуналками представлениям о доходных домах как о нескончаемых коридорах с рядами дверей, около половины всех квартир в начале XX века были 1 - 2-комнатными. Основную массу, около 37 % маленьких квартир, занимали семьи бедняков.

Множество беднейших семейств петербургских обывателей жило в мелких квартирках дворовых флигелей, в мансардах, мезонинах и чердаках. На чердаках жилье разрешалось, но заселялись чердаки менее плотно, чем подвалы. Здесь, в мансардах, жило в два раза меньше петербуржцев, чем в подвалах, — всего 22 тысячи
(картинка)

Как отмечалось в отчетах медицинской полиции: «Все чердачные помещения холодные, со следами сырости на потолке».
Но не это было самым страшным. Гораздо больше страдали беднейшие семейства от перенаселения своих маленьких квартир. Так, в окраинных районах почти в каждой десятой квартире проживало более 10 человек в комнате.

Цифры впечатляют — трудно представить, как могли размещаться десятки человек в одной комнате. И таких квартир по Петербургу насчитывалось более трех тысяч!

Изучавшая положение рабочих в Петербурге врач М.И. Покровская писала:
«Очень часто у квартиранта нет кухни, где бы он мог приготовить себе горячую пищу. Очень часто в его квартире нет прихожей, где бы он мог оставить грязь, приносимую им с улицы; нет водопровода, который необходим для поддержания чистоты; нет ватерклозета, составляющего необходимую принадлежность здорового жилища. Неудивительно поэтому, что в этих антигигиенических жилищах постоянно свирепствуют различные заразные болезни».
(картинка)

Это подтверждается и данными переписи 1890 года. Самые неблагоустроенные квартиры находились, естественно, в подвалах, на первых этажах, в мансардах. Чем меньше квартира, тем менее она благоустроена.

Отсутствие прихожей - довольно обычное явление. В однокомнатных квартирах не было прихожей в 92 % квартир, в 64% 2-комнатных и даже в 33 % 3-5-комнатных квартир. Входили в квартиру с черной лестницы через кухню.

В конце XIX века 53 % однокомнатных квартир не имели кухни. Причем жильцам 7 % квартир было совершенно не на чем приготовить горячую пищу, остальные 46 % имели плиту в комнате или пользовались общей кухней на этаже. В двухкомнатных квартирах кухня отсутствовала в 8 % случаев, в более крупных квартирах — 2-3 %.

Большинство квартир без кухни располагалось в подвальных помещениях, их число составляло 40 %, и в мансардах — 30 % от общего количества. Во многих маленьких квартирках отсутствовали печи. Отапливались жилища временными чугунными печками, хотя они были запрещены для постоянного пользования, ими официально дозволялось только временно просушивать сырые помещения. А иногда квартира отапливалась лишь единственной кухонной плитой, на которой и готовили пищу. К концу XIX века водопровод имелся только в 44 % однокомнатных и в 68 % двухкомнатных квартир. Вот такими перенаселенными, холодными, неуютными, с отсутствием элементарных удобств были маленькие 1-2-комнатные квартирки Петербурга.
(картинка)

Ну и, конечно, прославленные Достоевским «углы». В Петербурге было 12 тысяч квартир для угловых жильцов, что составляло почти десятую часть (9,2 %) всех квартир. Единицей аренды могла выступать не только квартира или комната, но и каморка, угол, полкойки и даже треть койки.

Обычно цепочка событий выглядела так: домовладелец сдавал в аренду квартиру целиком. Арендатор в этой квартире сдавал отдельные углы, в свою очередь угловые жильцы могли втиснуть к себе в угол еще одну кровать и сдавать ее холостому рабочему. А коечный жилец мог поочередно делиться своим ложем с одним или даже двумя товарищами, с которыми он работал в разные смены.

«Угол» выделялся ситцевыми занавесками. В комнате жили обыкновенно по 4 семьи, на широких семейных кроватях спали вместе с родителями и дети. Более ценились передние углы у окон, стоившие по 5 рублей. Задние углы у печки стоили по 3 рубля.

Окна дешевых квартир выходили в «дворы-колодцы», то есть солнечных свет туда почти не проникал.
(картинка)

Про «коммуналки»

Коммуналки – родились не в советские времена, как сейчас принято считать. Термин был придуман в 20-х гг 20го века, однако само явление – заселение одной квартиры несколькими семьями появилось с появлением доходных домов и сдачей комнат в субаренду.
Много ли было коммуналок в дореволюционном Петербурге?
Если открыть картограмму 1882 года, можно увидеть количество «квартир с жильцами» (так назывались тогда коммунальные квартиры) и количество «семейных квартир» – то есть отдельных. Так вот, процент «квартир с жильцами» по городу – около 70% (!), и только около 30% – это квартиры «семейные» (отдельные) и частные дома. Так что коммуналки – это наследие царских времён. При том, что основную массу населения города составляли люди среднего и малого достатка, коммуналки были вынужденным явлением.

Работа.

Понятие «рабочий» - довольно размытое. Условия труда и оплата различных рабочих конца 19го века очень отличалась.
Были квалифицированные рабочие, получающие крупную заработную плату, соразмерную с зарплатой чиновников и военных (до 80 рублей в месяц). Это, к примеру, слесарь, механик, электрик.
Процент их был невелик – от 10 до 30% от общего количества пролетариев в разных городах и районах.
Такой рабочий мог позволить себе снимать двухкомнатную квартиру и обучать детей в гимназии. Жена такого рабочего могла себе позволить не работать и даже нанимать няню, прачку или кухарку.

При крупных заводах часто имелись школы, больницы, для рабочих строились неплохие дома (в которых они снимали квартиры, пока работали на данном производстве).
К примеру, Гаванский рабочий городок на пересечении ул. Гаванской и Малого пр. В.О (тогда Наличного переулка). Правда, он был построен в начале 20го века
(картинка)

На рынке неквалифицированного труда наблюдалась иная картина. После освобождения крестьян в 1861 году многие из них оказались освобождены и от земли, и от возможности зарабатывать сельским трудом. Так что наиболее мобильные из крестьян приезжали в столицы и брались за любую самую грязную работу. Их зарплата составляла от 10 до 25 рублей. (при 60-65 рабочих часах в неделю) Именно они снимали углы, жили в подвалах и чердаках.

(картинка)
Артель, снимающая комнату. Гравюра Е. Бернадского из сборника «Физиология Петербурга»

Как пример малоквалифицированного (или неквалифицированного, при этом вредного для здоровья) труда можно привести кожевенные производства, располагавшиеся неподалеку от нашей школы на Кожевенной линии
(картинка)
Обработка воловьих шкур
(картинка)
(картинка)
Часто эти выходцы из деревни сбивались в артели – строительные, дворничьи.
Немалое число таких артельщиков возвращалось восвояси, не дождавшись собственного угла или только скопив деньги на обустройство крестьянского хозяйства, покупку скота и т. п.
(картинка)

Отходничество и сезонные рабочие

Отходничество — временная, чаще всего сезонная работа крестьян в Российской империи вне места постоянного жительства, когда нужно «отходить», уходить из села или деревни. Людей, уходивших на заработки, называли «отходниками». Отхожие промыслы составляли в Российской империи один из значительных источников дохода крестьянского населения.
(картинка)
Крестьяне, отпущенные барином (еще до отмены крепостного права) на сезонный отхожий промысел и платившие за это оброк, исполняли всю тяжелую и грязную работу по снабжению столицы империи едва ли не с самого ее основания. Для отопления домов в промозглом климате требовалось огромное количество дров, доставлявшихся баржами. И потому существовали крестьянские артели грузчиков, занимавшихся разгрузкой их в течение всего сезона речной навигации. Сезонниками были ломовые извозчики, развозившие дрова и иной товар по домам, нанимавшиеся, как и их легковые коллеги, как правило, на строго оговоренный срок. Почти поголовно были сезонниками строители, ведь в России только в начале ХХ века начали строить дома зимой. Да и на многих производствах существовала практика сезонного найма рабочей силы с последующим увольнением по окончании путины или переработки сельхозпродукции.
При этом Москва считалась привилегированным местом для сезонников. Летом здесь можно было спать на земле, что было лучше, а главное — дешевле, чем в ночлежке. Однако сохранить заработок сезоннику все равно не удавалось. В Москве в отличие от других городов с сезонников требовали особый налог — 1 рубль 25 копеек за право на работу и нахождение в городе.
Но особой статьей было питание. "Русские ведомости" в 1911 году описывали типичные харчевни для поденных рабочих:

"Обыкновенное меню харчевен: щи, каша, жаркое, студень; бывает жареная и вареная рыба. Щи приготавливаются из небольшого количества дешевой, а потому часто провонявшей капусты, забалтываются мукой. Щи напоминают помои. Мясо к ним подается по желанию за особую плату; оно черное, сухое и безвкусное, потому что питательные вещества его давно уже успели вывариться. Для жаркого употребляется мясо, начавшее издавать душок... Студень представляет из себя подозрительную сероватую массу, в которой попадаются и колбасная шелуха, и кусочки рыбы, и мясо неведомого животного, и тараканы.
Однако, несмотря часто на явную недоброкачественность этих кушаний, продаются они недешево: рабочему, чтобы наесться досыта, приходится затратить 20-25 копеек, что при случайном поденном заработке в 80 копеек (в летнее время) является большим расходом; к тому же после этой пищи потребитель сплошь и рядом страдает расстройством пищеварительных органов, особенно в летнее время, когда такие пищевые продукты, как мясо и рыба, подвергаются быстрой порче. Поэтому-то большинство рабочих летом предпочитает питаться всухомятку — таранью, луком и хлебом; хотя это и не так сытно, зато уже не противно».
(картинка)

Женский и детский труд.

Перепись Иркутска 1864 г. зафиксировала применение и детского труда — 23% детей до 14 лет имели какое-либо занятие:
0,1% были заняты в государственной службе (были писцами);
1,5% в торговле (торговали, либо состояли купеческими приказчиками, конторщиками);
3,3% занимались различными ремеслами (больше всего было портных, сапожников, столяров, плотников, папиросников, скорняков, маляров, но были и мясники, каменщики, печники, прядильщики и др.);
домашней прислугой, поденщиками и чернорабочими числилось 8,3% подростков до 14 лет;
и больше всего — 9,8% были заняты домашним хозяйством, огородничеством и т.п.
Данные по зарплатам Московской губернии:
Мужчина – 14,16 руб., женщина – 10,35 руб., подросток – 7,27 руб., малолетка – 5,08 руб.
В отличие от состоятельных горожан женщины низших сословий работали очень много и кем могли: прачками, кухарками, прислугой, на заводах, в артелях.
(картинка)
Стирка белья была тяжелой изнуряющей работой. Только самые бедные женщины стирали белье своей семьи сами. Как только финансовое положение бедной семьи немного улучшалось, то первым делом нанимали... Нет, не кухарку, и не горничную, а именно прачку! Или отдавали стирать белье в одну из многочисленных прачечных, которые располагались в подвалах крупных доходных домах.
С раннего утра до позднего вечера у прачек не были ни минуты покоя. С вечера замачивалось белье, утром разогревали котлы. Если время поджимало, работали и ночью. Важнее всего для хозяев было пунктуально исполнить заказы, чтобы не потерять клиентов. В результате женщины имели артритные суставы, боли в спине, ревматизм, мозоли, обморожения. Жизнь прачек проходила в наполненных испарениями помещениях, на берегах рек в любую погоду, в любое время года... И изо дня в день одно и то же: таскать сухое и мокрое белье, тереть, полоскать и отжимать его, носить дрова... 15 лет такой работы — и молодая здоровая девушка превращалась в больную пожилую женщину.

Во многих обеспеченных семьях держали кормилицу для ребенка. Кто были эти женщины?
Чаще всего это женщины из деревни, которые оставляли недавно родившегося ребенка родне, а сами ехали в город работать кормилицей. Либо сдавали ребенка в приют. Естественно, без материнского молока в большом проценте случаев ребенок умирал.
(картинка)

Еще несколько фактов о жизни горожан второй половины 19го века.

Рабочий день до революции 1905 года мог составлять 14-16 часов.
Детская смертность: половина рожденных детей не доживала до 5 лет.
Туберкулез (чахотка). Во второй половине XIX века с ростом урбанизации и развитием статистики выяснилось, что большинство жертв чахотки — заключенные и фабричные рабочие.
«Чахотка — болезнь преимущественно промышленного населения», — писали российские врачи-гигиенисты. В 1880–90-х годах в России каждый десятый горожанин умирал от легочного туберкулеза.
Образование. Охват начальной школой детей в возрасте от 8 до 11 лет к 1914 г составлял в целом по Российской империи 30,1 % (в городах — 46,6 %, в сельской местности—28,3 %). До 1900 года, соответственно, гораздо меньше.
Детские сады. К 1914 году на всю страну действовало всего несколько десятков детских садов, в основном платные (сейчас в России для примера – около 45 тысяч детских садов, в СССР их было гораздо больше). Соответственно, работающие женщины вынуждены были оставлять детей в течение дня без присмотра либо на попечение старших детей и стариков.
«Собакам и нижним чинам вход воспрещен» - такая табличка красовалась при входе в Летний сад и других крупных садах и парках Российской империи. В других садах и скверах (например, в Румянцевском на Васильевском острове) проблема недопущения «нечистой» публики в места отдыха приличных людей решалась по-другому: вход был платный. Дети бедноты могли гулять только в пыльных дворах у своего дома – между дровяными сараями (из воспоминаний графа Алексей Игнатьева и др.)
Во дворах, к тому же, как уже говорилось, устраивались отхожие места, то есть туалеты, и в такой двор не очень хотелось выходить прогуляться.

Дома нашего района, построенные во 2й половине 19 века, сохранявшиеся до 60х годов 20го века и снесенные при глобальной реконструкции Василевского острова 1949-1970го года

Карташихина улица
(картинки)


Гаванская улица
(картинки)


Остоумова улица
(картинки)

Наличная улица
(картинки)
Детская улица ( до 1927 г Княгининская):
Дом по Детской 30.
(картинка)
Ул Шевченко (Симанская)
Дом по Симановско1 /88 – ныне Большой пр. В.О 89 – разрушен летом 1942 года.
(картинка)

Но как бы ни была тяжела жизнь в городе, в деревне жилось всегда тяжелее. Из города в деревню люди ехали только во времена голода, в остальное время из деревни шел постоянный поток крестьян.

Рассказала дома анекдот.

- Ну, быстро назови, кто может победить "капитана Америка"

- Рядовой Вьетнам.

Начали выяснять, почему не смешно. Муж не знает, кто такой "капитан Америка". Дочь не знает про войну в Вьетнаме.

жизнь наступит без мейкапа, каблуков и бра-пушапа
де-объек-ти-ви-за-ция!
(с)пёрто